Вернувшись в сознание, Суриэль обнаружила за своим столиком еще одного посетителя трактира. Засыпающая, эльф могла бы и не обратить на него внимание, если бы он не стал кашлять ни с того ни с сего. "Зачем я это делаю?.." - спросил он сам у себя. Ответ не нашелся.
- Трактирщик просил развлечь вас беседой. Грррм. - Иниго прочистил горло. Говорил он довольно таки сухо, его беспокоила неутешительно высокая концентрация магов на единицу трактира. Эльф выглядела замученной и уставшей. А еще перепуганной. Однако Ганцер решил, что это не его проблемы. Да и просьба была развлечь, а не допросить.
- Правда на голодный желудок что пить, что бесерами развлекаться - дурное дело. - каторжник кликнул одного из слуг, и воззвал к их совести. Оставить женщину, хотя и эльфа, наедине с кружкой травяной настойки без закуски - это же форменное безобразие. Он попросил хотя и какой-то еды, и раз уж дело завернуло в алкогольные края, кружку сидра.
- Меня Иниго зовут - скрывать имя он пока не видел смысла - Я в город направляюсь. Гррм. Как только смогу. В этих краях всегда так беспокойно?

Отредактировано Иниго Ганцер (2012-09-15 23:49:07)

НРПГ: Как представитель мастерского состава вывожу из игры персонажа Изериль, т.к. игрок покинул проект. Приношу свои извинения, за несколько сумбурные события.

Джо крови не любил. И потому как-то отвлекся на жадную пульсацию трактира, доски пола которого поглощали ценную жидкость, выгибались, едва заметно простому взору и подрагивали под каждой каплей. И даже то, древнее, пробудившееся в нем - сыграло сейчас куда более странную роль, чем должно было сыграть.
Он попросту переключил внимание. Засмотрелся на доски пола, занялся расставлением по местам своего внутреннего бедлама. И не успел проследить за чем-то очень важным.
Упустил момент, когда все вышло из-под контроля.
По-видимому маг был не единственным, кто уже успел поколдовать над Морисом, и похоже он-то этого и не учел... Кровавые дорожки побежали по рукам Мирка все быстрее, он становился все бледнее, с каждым мгновением. Морис же впитывал в себя кровь как губка, и вот уже на ладонях мага открылись глубокие раны и из них потянулась жидкость жизни.
Все что успел тогда сделать Джо, это рывком встряхнуть Мирка за загривок, разрывая связь с магом и Морисом, махнуть рукой в сторону его запястий, затягивая, но не залечивая раны. И повернуться к Изерилю, который с недоумением взирал на собственные руки.
Морис у их ног бился, словно бы в путах, глотал ртом воздух, но не открывал глаз, не подавал никаких признаков рассудка. Нить крови связавшая его с магом становилась все гуще, и единственное что мог сделать Джо требовало сделать выбор.
Если он сейчас повернет ритуал вспять, то возможно Морис останется жив, но неизвестно, вернется ли к нему рассудок. Но маг не переживет такого всплеска силы, он попросту переполнится, сила польется за край, и если он не сможет его обуздать, то последствия могут быть страшны.
Но если оставить все как есть погибнут оба, и уже совсем скоро. Внутренний голос, ехидно шептавший что-то о милосердии, снова выбрался на поверхность, и Джо на мгновение даже попытался себе это представить. Как он, древний и сильный, просто из соображений милосердия позволит умереть двум существам. Да не бывать такому.
Итак, он возлагал большие надежды на мага, и еще большие на того, кто похоже, поколдовал над Морисом ранее.
Заставив себя оторваться от столешницы, старый трактирщик глубоко вздохнул, преодолел внутреннюю неприязнь и сделал шаг к магу. Вскинув руки Джо что-то певуче, гортанно произнес, и воздух в трактире будто бы загустел. Пойло в кружках стало похоже на желе, подкатываясь с краю жидкость переваливалась через него густой каплей и застывала.
Действие этой магии было временным и очень сильно зависело от самого трактира. Впрочем тот, напитанный чужими жизнями, не жаловался. И Джо продолжил.
Стиснув зубы он приблизился к рукам мага, и с внешним спокойствием принялся сматывать ставшую вмиг густой кровь, в жгуты. Он закручивал и сплетал их, отрывал от Мориса, поднимал с пола, выверенными движениями возвращал каждую каплю Изерилю. Соприкасаясь с его кожей, кровь испарялась, оставляя за собой облачка багрового пара. Старик двигался быстро, зная, что это все очень краткосрочно, что времени на раздумья и поправки нет совершенно. Ну что же.
Последний жгут возвращен на место, Морис на полу, Мирк оседает у стенки, Изериль...
Теперь все зависело от сил мага. Взмахнув, еле заметно, кистью, Джо отпустил какой-то невидимый барьер, и жидкость вернулась к изначальному своему состоянию. Все что находилось за пределами кружек выплеснулось на столы и пол, все что было в руках Изериля ушло окончательно...
Маг стоял посреди трактира с лицом, не выражавшим ничего. Он прижал к поясу свою книгу и пытался вдохнуть. Старик понимал - он не справляется. Он не справляется и не справится... Одними губами Джо произнес "прости", и без сил рухнул на ближайший стул. Да, он древний, да, сильный, но не безгранично сильный, и тоже требует восстановления.
Тем временем мага переполняла сила, жилы вспучились, его тело словно бурлило изнутри, кипело, покрывалось волдырями. И старик предполагал, что может за этим последовать. "Хоть бы у него хватило сил представить этот процесс как-то безобиднее..." понадеялся Джо, не имевший права вмешаться и сил, чтобы вернуть себе это право.
Мгновения тянулись как часы, выражение лица мага сменилось на паническое, толика слабости проскользнула там перед самым концом и тут же потухла - он тоже не имел права. Тихий стон. И на пол осела пустая оболочка, словно бы выпотрошенного зверя. Пустая, призрачная, тоненькая оболочка, переливавшаяся всеми цветами, как мыльный пузырь. Осела, покрыла участок пола тонкой пленкой, и, спустя доли секунды впиталась в пол, словно бы и не было тут никого никогда. Только книга, странного вида, осталась лежать на месте.
Старик знал, что ему нужно найти силы чтобы встать, спрятать книгу, успокоить трактир, древнее сердце которого сейчас бурлило, полное силы и чужой жизни. Ему нужно было оказать помощь мальчикам, объясниться перед посетителями, что-то придумать, и наконец открыть двери трактира...
Но как же он устал.

-Смерть... И магия... Слишком много, так никогда... - только успела произнести эльфка в ответ на вопрос чловека, но сильнейшие магические возмущения заставили ее замолчать, а сердце - снова сбиться с ритма. Суриэль магию не любила еще будучи юной девочкой даже по меркам людей, и даже простейшие заклятия давались ей с трудом, но как представитель своего народа, практически полностью связанного с магией, она не могла не чувствовать, как вихрятся невидимые потоки энергий и сам трактир дрожит, словно в лихорадке. И если уж Иниго смог это ощутить, то Суриэль и подавно, сжимаясь в кресле и зажмурив глаза, чувствуя как магические возмущения отзываются в ее собственном существе, и на сердце от этого становилось все тяжелее и холоднее. Не было добра в этой магии, и не надо было быть волшебником, чтобы чувствовать это...
...Все прекратилось внезапно. Вихрь энергий улегся, отдаваясь лишь слабыми затухающими всполохами, тяжесть, давившая на эльфку отступила, лишь осталась какая-то тянущая тоска в самом окружающем воздухе - все завершилось, но завершилось чем-то нехорошим. И слова парня лишь подтвердили то, что Суриэль понимала самым своим эльфийским магическим существом.
- Ты спросил что не так? Ты теперь увидел... - прошептала она в ответ, и неожиданно для себя потеряла сознание. Второй раз за день.

Девушка легонько толкнула дверь. Ей было очень важно сделать это как можно бесшумнее - не привлечь к себе внимания. Дверка помиловала и открылась достаточно мягко, видно, это далось ей с трудом.
Гвейн очутилась по ту сторону двери. Мигом она почувствовала огромное количество самых разных запахов, будто очутилась в цветущем поле, на котором никогда не была. Тут пахло специями, едой, людьми и не очень людьми, деревом, выпивкой... Но запах не так интересен в сравнении с тем цветовым буйством, которое наблюдало её не совсем обычное зрение. Гвейн медленно отошла к окну и оперлась об подоконник. Она стояла, надеясь, что в этом нет ничего подозрительного (ну просто стоит человек у окна! постоять захотел!), и привыкала. Глаза даже немного заболели, заслезились. Девушка утёрла их рукавом платья и чуть шмыгнула носом, который все поглощал и поглощал запахи.
"Должно быть, я не видела такого почти с самого детства. Неудивительно, что заболели глаза. Как тяжело различить где чье. Всё наслаивается друг на друга. Какие фейерверки, факелы! Надо уже куда-нибудь сесть..."
Минут через 10, после того как глаза привыкли к свету и цвету, девушка подробно осмотрела зал. Вроде никто на неё особо не смотрел - можно было не беспокоиться. Она всё равно волновалась. Руки от волнения стали почти ледяными, от напряжения заболела хрупкая спина. Гвейн стала осторожно продвигаться вдоль стеночки к самому дальнему, вроде, свободному столику. И не было ничего привлекательного в её "продвижении",  кроме разве что какой-то милой нелепости той скованности, с которой она это делала.
Добравшись до желанного столика, Гвейн, как можно бесшумней, боясь издать любой громкий звук, уселась за него.