Перед восстановлением каждодневной рыночной суеты установилась краткосрочная тишина, во время которой каждый из тех, кто стоял достаточно близко к стражнику, имел возможность подумать некоторое количество мыслей. Страх, беспокойство, презрение и даже злость поместились в этот короткий промежуток времени. Стражник в пьяном бреду, напоминающий о насущных проблемах города действительно был зрелищем пугающим и отвратительным одновременно.
- Тьфу, [цензура] - тихо заметили в толпе прежде, чем рынок вернулся к суете чуть менее рутинной - тут и там вспыхивали возбужденные междусобойчики о пьяном стражнике и о нежити, и даже о том, что стражники бездействуют, этакие бездельники - Этот город не то что от нежити, еще и от такой стражи следует охранять. - добавил говорящий себе под нос.
- Что, и впрямь в городе? - дрожащим голосом спросила кухарка, отсчитывая деньги мяснику.
- Да прямо, в городе... Лилиан, а если Тэд завтра проорет, что я продаю человечатину, ты тоже поверишь? Он же пьян в хлам! И на завтра будет не трезвее.
- Но муж Реммы... и Тис... - стояла на своем беспокойная Лилиан.
- Ты же знаешь Тиса - неприметный тип. Вечно шныряет и пропадает из виду. Не был бы стражником, давно бы загремел за решетку только за свою подозрительную рожу... - мясник старался говорить твердно, но его уверенность в собственных словах давала сбой, он лгал и не верил в свою ложь даже сам, только для того, чтоб прогнать липкий страх.
Пока эти двое разговаривали, рыночный люд сошелся во мнении, что нарушать сон стражника чуть ли не грешно, и трогать его не стали, озаботившись, правда, тем, чтобы коммендант узнал о сем непотребстве.

- Эрик, смотри, там Ремма - глазами указала Лилиан, потому как считала, что в травницу и в обычном ее настроении тыкать пальцем - себе дороже, а уж сейчас... Кухарка не унималась в своем беспокойстве за судьбу города и его людей - Бедная, она совершенно разбита, верно.
- Да замолчи уже. - бросил ей мясник - И без тебя тошно. Мясо-то забирай и иди куда шла, не создавай очередь. - Не то чтобы мясник был из "неверующих" - ему просто было по барабану на дурацкие слухи - не за них же он деньги получает, а за мясо. Впрочем, от ворчливого комментария в пространство усов и бороды он не удержался - Бедная, как же. Эта баба, Лилиан, тебя переживет, да на могилке твоей спляшет. - Не то чтобы Эрик был маленьким злобным мясником, просто он действительно полагал такое возможным - очень уж травница по его мнению сложным характером обладала.

Разговор, который Ремма могла бы различить в другой части площади особенно выделялся характерным акцентом и недовольством одного из говорящих. Какой-то иноземный торговец, неведомо каким образом оказавшийся в городе со своим никому не нужным в данный момент товаром - ювелирными украшениями - беседовал с главой какой-никакой, но все же гильдии купцов города.
- Я не понимаю, я торчу тут вторую неделю, и никто - ни даже стража этим не занимается! - торговец не мог ни ехать дальше, ни вернуться, ни продать товар здесь, покуда голод грозит городу более, чем нехватка золота в ушах и на шеях его обитательниц.
- Тише, тише, Гишбар. - отвечал господин Рош, одержимый тем, чтобы сор не был вынесен из избы - Пойдем лучше в дом.
- Купи у меня лучше золото. - язвительно ответил Гишбар - Не пойми меня неправильно, Кристофер, но я устал злоупотреблять твоим гостеприимством.

Дальнейший разговор Ремма не услышала, ее отвлек шум в посудной лавке - не иначе как там поселился слон. На самом деле все оказалось куда как проще - разбился один-единственный кувшин, после чего поднялся обычный базарный ор с разбирательством о том, кто прав, а кого на кол посадить. Взглянув на Кристофера Роша, травница могла бы видеть, что он качает головой. Ор стих, виновник аварии был найден и даже уплатил цену кувшина, смачно плюнув на черепки. В очередной раз кто-то споткнулся о пьяного Тэда - раздалась нецензурная брань. Жизнь на рынке пошла своим чередом, вернувшись к рутинному процессу купли-продажи.

- А ну расступитесь! С дороги! - резкие выкрики неожиданно прорвались сквозь шум рынка, и звон кольчуг возвестил, что новости о произошедшем достигли слуха остальных стражников. Вернее кому-то из посланных мальчишек-разносчиков удалось наткнуться на пару стражников, шедших из Золотого района в казармы. Верилий и Морис были ражими двадцатитрехлетними бугаями, про которых вполне подходила поговорка "сила есть - ума не надо". Оба были из зажиточных семей - Морис был сыном торговца тканями, почти не жившего в городе, а Верилий - одного из тех, кого можно было бы назвать "чиновником" - его отец находился недалеко о мэра и вроде как заведовал ремонтом дорог. Еще с детства выказав полную неспособность наследовать дело отцов, но отличаясь от сверстников наглостью и физической силой, они вместе пошли в наиболее подходящее для них место - городскую стражу. И естественно быстро заслужили там репутацию отъявленных кутежников и драчунов, ибо любой спор они предпочитали решать с помощью кулаков.
Еще в детстве подружившись, эти парни с тех пор почти везде появлялись вместе - и в трактирах, и на улицах. Некогда один глупый лавочник посмел пошловато пошутить про эту их особенность - и с тех пор остался хром на обе ноги и лишился половины зубов. Так что эту парочку откровенно боялись, хоть и слухи никуда не исчезли.
И вот сейчас они шли, пинками и древками копий разгоняя с дороги зазевавшихся горожан.
- Вот блин, Мор, это же Тед! Твою ж мать, не мог кто-нибудь другой тут развалиться... - дальнейшие слова Верилия были сплошь нецензурны.
- Да уж, не повезло нам, а, Вер? Нам же его теперь до казарм тащить, кабана этого. - Морис смачно сплюнул на мостовую прямо под ноги стоявшим зевакам.
- Говорят он тут нес какую-то чушь про убийства и тварей?.. Мор, спроси-ка народ что этот болван тут наплел. А я пока попробую привести это тело в себя... - и дав для успокоения души пинка мирно сопящему Теду, Верилий склонился над ним. Простояв всю ночь на сраже покоя обитателей города (а точнее - прогуляв ее в одном из "золотых" трактиров) парочка была совершенно не в курсе событий. И Ремма сейчас оказалась ближе всех остальных к молодому стражнику. Ирония судьбы...
- Ответьте пожалуйста, что тут произошло? - откинув с усыпанного мелкими красными прыщами круглого лица прядь жидких пепельных волос, Морис без приветствия, по привычке развязно обратился к ней.
- Ходят слухи, что пьяный стражник кричал про трупы и неведомых тварей в городе, которые нападают на людей. Как представитель власти я желаю получить ответы на мои вопросы, дабы пресечь эти глупости. Это пьяный вздор, в городе все спокойно. - сощурив свои серые глаза и придав лицу как ему казалось строгое выражение, стражник делал вид уверенного в своих словах и себе человека, готового пресечь любые неподобающие события и россказни. Откуда ж ему было знать...

...Эээээ... Н-но... - в глазах парня, столь самоуверенных всего секунду назад, как в калейдоскопе сменились непонимание, удивление, а затем ужас. Дар речи покинул Мориса начисто, и сейчас он напоминал выброшенную на берег рыбу - такие же бессмысленно выпученные глаза и судорожно открывающийся рот, из которого вылетали только малоосмысленные звуки. Верилий застыл над распростертым телом пьянчуги Теда согнувшись, так, словно его прихватил острый приступ радикулита.
- П... П... П-простите. - наконец выдавил из себя Морис, кое-как собираясь с духом. Вот же не повезло... Мало того что надо разбираться с этим алкоголиком надо, так еще и в глупом таком положении парочка наглых стражников не оказывалась уже крайне давно.
"...Вот же ведьма... и что ее принесло сюда... Еще начальству нажалуется, вдова безутешная... Чтоб ее..." - злость поднималась в душе Мориса, видевшего взгляды горожан, окруживших место действия, в котором ему внезапно оказалось отдана главная (как ему казалось) роль.  И в каждом взгляде ему виделась насмешка - так вот опростоволоситься...
"...а потом в кабаках будут ржать, мол какой придурок Морис, решил что он самый умный и крутой..." - так выглядели его сильно отцензуренные мысли сейчас.
"...Это правда?.. Значит кто-то действительно убивает... и врывается в дома?.. А вдруг на его пути буду я?..." - это уже мысли Верилия неслись наперегонки, пока сам их обладатель так и стоял, склонившись над телом, не замечая букета "ароматов", исходившего от него. Он не хотел оборачиваться, не хотел чтобы другие увидели плескавшийся в его взгляде страх, и побелевшие костяшки судорожно сжавшихся в кулаки пальцев.
- Так... Ладно. - голос Мориса сново зазвучал резко и зло.
- Нечего тут стоять, это дело стражи! Расходитесь! - принявшись зажатым в руке копьем отгонять зевак из рыночной публики.
- Приношу еще раз извинения, почтенная. И мои соболезновния. - это уже Ремме, хоть голос и взгляд его явно не выражали ни раскаяния, ни сочувствия - скорее досаду и злость, которую нена ком сорвать. Ну почти не на ком...
- А ты что стоишь! Давай хватай этого дятла и потащили его в казармы! - сорвавшись почти на крик, Морис отвесил отменный пинок заднице Верилия, что так и не удосужился еще выпрямиться и вернуться к образу сурового стражника. Потеряв равновесие, тот сделал шаг вперед, споткнулся о спящего как ни в чем не бывало Теда и упал на бортик фонтана, едва успев спружинить падение руками.  Встав, он повернулся к другу, и взгляд его излучал такую ненависть, что Морис попятился назад. Рука Верилия Дернулась к мечу, уже нащупывая рукоять... но зрелища гладиаторского боя горожанам посмотреть не довелось. Вер таки взял себя в руки, и принялся поднимать Теда. Секунду спустя Морис кинулся к нему, и не говоря ни слова они поволокли тушку перепившегося стражника прочь.

Замешательство стражи кажется Ремме забавным. Она способна отдаться этой забаве настолько, что забудет о том, что поводом к нервным рывкам стражников послужила ее бесхитростная ложь. Ремме останется лишь кивнуть, принимая их извинения. Все-таки она - безутешная вдова, и нелепые ухмылки будут лишними на безупречной ее легенде.
Женщина какое-то время пронаблюдает за стражниками, невольно отмечая, как стал похож на рыбу один из них, когда принялся подыскивать нужны слова. Его рот то открывался, то закрывался, а выражение лица... до чего же оно было потешным. Впрочем, Рем не большая любительница посмеяться, и это в высшей мере поэтическое сравнение явно принадлежит ее чересчур назойливой ипостаси. В который уже раз она мысленно дает по блохастой морде и обещает себе что больше ни-ни - не допустит до своей головы это чудовище. И в который раз нарушает свое обещание - зверь реагирует даже раньше чем она сама. Приходится признать, что разбрасываться словами пусть и самой себе - лишний раз не следует.
Ремма оборачивается влекомая зверем, сдерживается, чтобы не чихнуть - от незнакомца разит дальними странами, диковинными благовониями и специями. Некоторые из них Рем ценит и в своей работе и в быту, но сочетания сводят ее с ума. На ее счастье этот купец торгует другим товаром, иначе бы запах был бы резче и принес бы куда больше неприятностей чуткому носу. Больше всего выделяется запах какой-то сладковатой воды.
Снова принимает соболезнования вежливым кивком. Ей неведома реакция на подобное проявление сочувствия. В голосе незнакомца Ремма не чувствует льстивой лжи, скорее какое-то обязательство. А дальнейшие речи сладко-пахнущего торговца интересуют ее ровно на ту толику, которая требуется для того, чтобы ответить.
- И чем же я могу помочь? - Ремма склоняет голову на бок и приподнимает бровь. - Я не самый большой специалист по побрякушкам. Разве что только по тем, на которых можно настаивать воду для отваров. - Она намекает на серебро, которое многие знахари кладут в воду, в надежде, что ее свойства изменятся к лучшему. Вот в чем в чем, а в серебре Ремма и впрямь знает толк...